Памяти Виктора Губина

 
                                                                                      ОТВЕДИ ВСЕМУ НАЧАЛО

                                                                                            школьная повесть.

                                                                                                Часть первая.

                                                                                             «СВИДРИГАЙЛОВ»



                                                                                                                                               Отведи всему начало,
                                                                                                                                               и ты многое поймешь.

                                                                                                                                                                 К.Прутков.





1. День Святого Валентина.


- Витька, привет! С выздоровлением!
Виктор, разглядывавший расписание уроков на информационном стенде, от неожиданности вздрогнул и обернулся.
Перед ним стояли Светка Белова и Алька Кабирова. 
- Не видишь, что он еще не совсем выздоровел? Бледненький какой! Слабенький! — голос Алии был насмешливым, сюсюкающим. — Сам с собою разговаривает, бедняжка!
- Здравствуйте, девушки! — изобразил любезность Виктор и, лихорадочно включая чувство юмора, горестно вздохнул.— Это я разговариваю со своей злосчастной судьбой…
- А с чего она, судьба твоя, вдруг злосчастной стала? — удивилась, не ожидая подвоха, Светка.
Виктор взял ее за локоток, томно закатывая глаза.
- Понимаешь, Светка, гормоны вот… давят. Размножаться хочется! 
Светлана торопливо убрала его руку.
- Ничем помочь не могу, увы!
- Твоим гормонам повезло: день сегодня для твоих гормонов подходящий! — улыбнувшись, сказала Аля.
- А что, сегодня день особенный? – удивился Виктор
- Ты не знаешь? — Алия указала Виктору на плакат, висевший над расписанием, которого он почему-то сразу не заметил: «14 Февраля, в день Святого Валентина, поздравляем всех влюбленных!»
- Вот те раз! — пожал плечами Виктор.— И что бы это значило?
Светка объяснила:
- Главное, что день влюбленных!
- Ага. То-то, я смотрю, цирк в школе: ряженые какие-то бегают…
- Это посланники Амура, почта такая, - просветила одноклассника Алия. — Каждый может через них передать записку тому, кто ему нравится.
- Даже так?!
- Записки эти валентинками называются. Открытки специальные, в форме сердечка… Изложи свои фантазии, гормонами спровоцированные, в письменном виде - глядишь, чего и обломится!— сказала Светлана. 
- И можно сразу размножаться?! — ахнул Виктор.
Он развернулся и уставился на Светку широко раскрытыми глазами.  
- Чего глаза выпучил? — спросила та.
- Да вот думаю… Про фантазии твои слова… Это предложение?
Алия прыснула.
- Нахал! — возмутилась Светка.— Да я с тобой!..
Виктор сделал извинительный жест руками и телеграфным стилем выдал:
- Не продолжай! Понял. Осознал. Впредь — никогда!
На том разговор между ними и закончился. 
В школе действительно праздничное воодушевление чувствовалось. Девчонки, даже пигалицы из младших классов, ходили нарядные, сосредоточенно серьезные, загадочные. У парней, как обычно, эмоции проявлялись через усиление моторных реакций — в толчках, беготне, экзальтированно резких движениях. Адресные номерки у ряженых почтарей брали все, прикрепляли на видном месте, и почти каждый держал ворох валентинок в руках. 
Виктор от номерков отказывался, сколько ни предлагали. А почему, объяснил только давнему другу и соседу по парте Сашке в кабинете литературы:
- Не хочу придуриваться без необходимости… Единственное письмо, которое я хотел бы, мне все равно не получить, а другие меня, если честно, мало интересуют…
- А ты сам напиши ей! Когда еще такая возможность представится?
- Легко сказать! — вздохнул Виктор.
Прозвенел звонок, и шум в классе постепенно затих. 
- Готовился к уроку? — спросил Сашка.
- У меня отмазка: я болел.
- А Митрич все равно спросит. На него отмазки не действуют.
- Ну, если спросит, что-нибудь ответим… 
Вошел слегка растрепанный и весьма энергичный Максим Дмитриевич Чимбарцев - учитель литературы, личность для школы колоритная. Даже слишком. 
- Приветствую вас, красавицы и красавцы! Садитесь! Итак… - Митрич плотоядно облизнулся, потирая руки, — сегодня поговорим о двойниках Раскольникова…
Сделал паузу, выбирая самое испуганное лицо, обладатель которого, по мнению Митрича – весьма обоснованному, кстати, - имел смутное представление не только о двойниках, но и вообще о творчестве Федора Михайловича в целом.
- …Для начала проблему двойников и их место в романе, то есть, кто они такие и на какой леший автору понадобились, нам прояснит наша… умная Маша!— вызвав вспышку заискивающего смеха, Митрич в позе мыслителя, подперев щеку рукой, с выражением заранее ожидаемого разочарования уставился на Николаеву.
Маша, вспыхнув, вскочила…

При дискомфорте, создаваемом Чимбарцевым на уроках, на него не обижались. Назвав Машу умной, он отнюдь не издевался: она на самом деле считалась отличницей и даже его, Митрича, любимицей, чего он не скрывал, иногда для забывчивых сакраментально напоминая: «Кого люблю, того и бью» или «Кому больше дано, с того и спросится».
- В рамках метода фантастического реализма, в произведениях Федора Михайловича Достоевского огромную роль играют второстепенные персонажи, в характере которых отражаются отдельные черты, присущие главным героям. Их можно условно назвать двойниками, потому что благодаря им точнее раскрывается идея романа. Двойников мы можем обнаружить и в окружении Родиона Раскольникова, и в окружении Сони Мармеладовой…
- Достаточно, Мария! Почетное право назвать их поименно предоставляется… Александру Карпинскому! Маэстро, прошу!
Сашка обвел тоскливым взглядом стены кабинета, обнял Виктора за плечи.
- Прощай, друг! Не поминай лихом!— сказал шепотом, но так, чтобы Митрич слышал, и только после этого поднялся из-за парты.
- Ну, к двойникам типа Раскольникова можно отнести… этого… как его… - он мучительно наморщил лоб, демонстрируя временное помрачение памяти. 
- Которого? — ласково спросил Митрич, раскрывая журнал.
- Ну, этого… Разумкина?
Под негромкий смешок, прокатившийся по классу, Виктор благословил Сашку крестным знамением:
- Разумихина, чучело!
- Ага! — подхватил Сашка.— Извините, я оговорился… Разумихина!
- Кого еще? — не меняя участливого тона, продолжал вопрошать Митрич.
С подсказки Виктора Сашка назвал Лужина, Лебезятникова и Свидригайлова.
- И какую же роль играют названные вами персонажи в сюжете романа? 
Сашка молчал. 
- Ну, хоть как-нибудь охарактеризуйте их, молодой человек. Хоть одним словом!
Сашка встрепенулся:
- Если одним словом, то могу! — терять Сашке было нечего, и он с пафосом выдал: - Все они подонки, однозначно!
- Садитесь, Шурик,- Митрич скорбно закрыл виски ладонями рук, покачал головой, вздохнул, всем своим видом скорбя по поводу литературной бестолковости, характерной для нынешнего подрастающего поколения. - Выдвинутый предыдущим оратором тезис развить попытается… Торопов Виктор!
Теперь уже Сашка сочувственно пожал Виктору руку.
Виктор встал.
- Повторите, пожалуйста, вопрос, Максим Дмитриевич.
Митрич величественно откинулся на спинку стула.
- Соблаговоляю повторить! Извольте, сударь, на примере одного из поименованных Александром Карпинским подонков — исключая Разумихина, естественно! - объяснить, как они помогают нам, читателям, правильно понять и оценить характер Раскольникова и сущность его теории.
Виктор минуту-полторы вдумчиво молчал, потом сказал вежливо:
- Извините, но я первый день после болезни и поэтому не готов к уроку.
- Юноша, вы молчали так сосредоточенно, что нам показалось, будто вы способны изречь нечто умное. У вас были целых две недели на ознакомление с шедевром Федора Михайловича в наиблагоприятнейшей обстановке. И оценку я вам, невзирая на болезнь, поставлю… В соответствии вашим знаниям, естественно… Если вы не попытаетесь изменить мое мнение о ваших умственных способностях… Скажите, что вам показалось наиболее удивительным и непонятным в этих героях, чем они, может быть, вас поразили… Обратите внимание, я уже не спрашиваю, а предоставляю возможность вам задать вопрос! 
Виктор, надеясь только на удачу, сказал:
- Попробую! Вот Свидригайлов, например… Я не считаю его подлецом. Как можно называть подонком того, кто совершил больше добрых дел в романе, чем прочие герои вместе взятые?
Митрич заулыбался, напоминая кота Матросскина, рассуждающего о том, что две коровы лучше, чем одна.
- Браво, Виктор! Вопрос на пять баллов! Более того, кроме вас, никому другому я не позволю на него ответить… К следующему уроку, будьте добры, подготовьтесь и ответите!
- Постараюсь, Максим Дмитриевич.
- А уж постарайся, голубчик! 
- …Итак, тинэйджеры, вы должны уяснить, рассматривая так называемых двойников, что теория, оправдывающая преступление, преступна. Преступна независимо от благих намерений, которыми руководствуется Раскольников, потому что жить и процветать по такой теории могут только законченные и безнадежные подлецы, вроде Лужина. Потому что даже господин Свидригайлов, не будучи по природе своей окончательным подонком - о чем нам весьма справедливо изволил заметить мсье Торопов, - не выдержал и покончил с собой…

…Взгляд Виктора устремился в окно. До конца урока оставалось меньше двадцати минут, и он чувствовал, как привычное ожидание и странная надежда отозвались в сердце легкой щемящей болью: на перемене он увидит ее…
С первого сентября, когда в актовом зале на торжественной школьной линейке их взгляды случайно пересеклись, мимолетные встречи с Галей для Виктора превратились в смысл существования. Вернее, он убеждал себя в том, что ему, кроме этих встреч, больше ничего и не надо. Видеть её хотя бы раз в день — и с этим уже можно жить. Прочее отдавалось на откуп воображению, где он, рыцарь без страха и упрека, совершая подвиги ради нее и с ее именем на устах, оказывался достойным ее любви.
Это был его главный и тщательно скрываемый комплекс. Возводя любимую на недосягаемый пьедестал, рядом с нею он, каким бы хорошим ни был, все равно в собственных глазах оказывался недостаточно хорош, и единственное, что ему оставалось, — короткие мимолетные встречи на школьных переменах. 
День Святого Валентина, нежданно утвержденный для всеобщего празднования администрацией школы, мог что-то изменить. Не обязательно к лучшему, но не воспользоваться этим шансом он не мог, потому что никогда бы себе этого не простил.
В тетради его рука непроизвольно выводила буквы ее имени, которые он сразу заштриховывал, маниакально оберегая свою тайну. Даже от Сашки, которому полтора месяца назад, на новогоднем школьном балу, в порыве откровенности, с которой или начинается настоящая мальчишеская дружба, или приобретается опыт предательства, раскрылся, как на исповеди… 

Моя любовь проходит мимо,
Как стороной проходит дождь;
Она тебя не опалила —
Что не горит, не подожжешь…

Виктор поспешно зачеркнул написанное и с досадой захлопнул тетрадь…
Митрич продиктовал домашнее задание уже после звонка, но задержке Виктор обрадовался.
Из кабинета он уходил последним. Будто бы невзначай уронил дневник, долго складывал рюкзак… И дождался: в кабинет начали входить «ашники».
В дверях Виктор церемонно поручкался с Костей Илониным:
- Буэнос диас, амиго Константэн!
Костя притянул его за лацкан пиджака:
— Слушай, Виталик Грубин с тобой хотел поговорить! Он тему придумал — вот, послушай… - Костя напел: - Та-да-ти-та та-та та-да-ти-та-та… Та-да-ти та та-та та-та-та… Классная песня может получиться!
Они стояли в дверях, мешая входящим, и, разговаривая с амиго Константэном, Виктор через его плечо видел Галю, о чем-то расспрашивающую «посланника почты Амура», пятиклассника, который принес ей не первую, судя по всему, валентинку.
- Мелодия и правда интересная… Послушай, если влет, может, эти слова подойдут:

 

По асфальту стучало и капало,
По витринам и крышам мело…

- Самое то! — обрадовался Костя.— Ты, короче, на следующую репетицию подваливай. В воскресенье, в семь вечера, в ДК, как обычно. Договорились? Ну, пока!
Они разошлись, и Виктор чуть не столкнулся с Галиной. На мгновение их взгляды пересеклись, и Виктор торопливо - слишком торопливо - перевел глаза в сторону…

В рекреации он догнал «гонца Амура»: 
- Эй, пацан, гоу ту до мэнэ!
Пацан остановился.
- Слушай, почта, ты девчонке записку передавал… У кабинета литературы только что… От кого?
Пятиклассник сделал загадочный вид и надулся, как партизан на допросе.
- Не скажу! Не имею права! Нас обязали хранить тайну переписки!
- Обязали, говоришь? Ну-ну… Молодец, пацан! У тебя чистые валентинки есть? Да уж и номерок за одним давай…
Заставив пятиклассника подождать, Виктор, примостившись на подоконнике, начертал прыгающим от волнения почерком: «Я счастлив тем, что есть на свете ты».
Подумал — и подписался: « Свидригайлов, Аркадий Иванович». 
Перегнув записку пополам, торжественно вручил ее «почтальону».
- Отдашь девчонке, про которую я тебя спрашивал… Запомнил ее? Смотри, не перепутай! Не сейчас, а на следующей перемене… Да, и еще вот что… Если она спросит, от кого, молчи. Сам говорил: фирма тайну переписки гарантирует… Все. Свободен!

На уроке истории Сашка неожиданно спросил:
- Ты в конкурсе «Сударь и сударыня» будешь участвовать?
Виктор удивился: 
- А это еще что за на фиг?
- Да как бы продолжение сегодняшнего. Участвуют пары, юноша и девушка. Неделю готовятся и показывают сценку объяснения в любви из литературного произведения. Оценивается артистизм, костюмы, выбор материала. Победители объявляются королем и королевой бала и награждаются ценными подарками… В общем, мне Таня Кольченко предложила с нею выступать, и теперь у нас проблема, какую сценку выбрать. Не подскажешь?
Виктор усмехнулся:
- Ну, брат, во-первых, поздравляю… А во-вторых… Тут главное долго не думать. Инсценируйте «Отелло»!
- ?
- А что? Ты — вымазанный сапожным кремом, в белой простыне, она — в пеньюаре, на кровати. Ты подходишь, нежным голоском спрашиваешь: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» Потом начинаешь ее душить, а Танька бьется в конвульсиях и эротично взмахивает ногами…
Сашка обиделся:
- Я, между прочим, серьезно спрашиваю…
- Серьезно?! Ладно, не нравится «Отелло», инсценируйте признание Базарова Анне Сергеевне Одинцовой. И жюри понравится, и Митрич будет в экстазе. Глядишь, какое-нибудь сочинение простит…
- А вот это классно! Спасибо, друг! — Сашка призадумался, прокручивая в уме, каким из него получится Базаров…

Вторая точка пересечения в расписании уроков 10-го «А» и 10-го «В» у кабинета математики не принесла ничего, кроме возможности увидеть Галю еще раз. Виктор и не надеялся на ответ, наоборот, боялся и не хотел этого, но именно потому, что этого не случилось, испытал разочарование.
Но одну валентинку перед шестым уроком он все-таки получил: « Мальчик! Почему вы всегда одинокий и печальный?» Прочитав, пожал плечами, записку порвал, а клочки высыпал в мусорную корзину в рекреации третьего этажа.